Слова: Амин Рамин, исполнение: Джавид Касимов


 

Сын Хинд, как удивительно и странно,

что ты ликуешь в радости беспечно!

Пусть мы в цепях, а ты на троне Шама,

мы — Ахль уль-Бейт, и память наша вечна.

 

Я — Зейнаб, я — свет глаз Захры и честь Али,

Мой дед — Пророк для всех миров и свет земли.

Меня вовек не видел взор запретных глаз:

так как же ты, Язид, посмел глядеть на нас?

 

Хусейн лежит растерзанный в пустыне,

а ты, сын Хинд, в прохладе и на троне

плетёшь своё коварство, но отныне

ты не узнаешь мира и покоя!

 

Сын Хинд, как удивительно и странно,

что ты ликуешь в радости беспечно!

Пусть мы в цепях, а ты на троне Шама,

мы — Ахль уль-Бейт, и память наша вечна.

 

Решил ты, что присвоил власть на вечный срок

и что богатства можно взять с собою впрок.

Но дни твои отмерил Тот, Кто создал Ад,

и близок час, когда с земли уйдёт твой яд.

 

Ты низок, хоть высок дворец твой в Шаме,

а нам пред Богом велено смириться.

Исчезнешь ты, и весь твой блеск растает,

а наша память вечно будет длиться.

 

Сын Хинд, как удивительно и странно,

что ты ликуешь в радости беспечно!

Пусть мы в цепях, а ты на троне Шама,

мы — Ахль уль-Бейт, и память наша вечна.

 

Надменно ты в своём дворце воссел на трон,

там, где войска хранят тебя со всех сторон.

Ты бьешь Хусейна острой тростью по губам,

чтобы добавить больше слёз к моим слезам.

 

Пусть грудь горит от жара и печали,

а слезы льются горькою волною,

тебе в лицо смеюсь и презираю

тебя, сын Хинд, я — Зейнаб, пред тобою.

 

Сын Хинд, как удивительно и странно,

что ты ликуешь в радости беспечно!

Пусть мы в цепях, а ты на троне Шама,

мы — Ахль уль-Бейт, и память наша вечна.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес эл. почты не будет опубликован.