Известные немусульмане об Имаме Али (А)

Эдвард Гиббон, крупнейший британский историк своего времени (1737—1794):

«Рвение и добродетели Али не были превзойдены никем другим. Он соединял в себе поэта, воина и святого; его мудрость и сегодня сверкает в собрании религиозных и моральных изречений, и любой противник, будь то в битве меча или слова, был сокрушаем его красноречием и доблестью. От первых часов своей миссии до последних церемоний своих похорон Пророк никогда не был оставлен своим благородным другом, которого он назвал своим братом, наместником и преданным Харуном второго Моисея» (The Decline and Fall of the Roman Empire, London, 1911, volume 5, pp. 381-2).

Томас Карлейль (1795 – 1881) – известный английский философ, историк и социолог:

«Что касается молодого Али, то никто не может быть сравним с ним. Благородное создание, как он показывает себя, сегодня и всегда, полный преданности и пламенной отваги. Что-то рыцарское в нем: храбр, как лев, но в то же время изящен, правдив и предан, более, чем это было в христианском рыцарстве». (On Heroes, Hero-Worship, And the Heroic In History, 1841, Lecture 2: The Hero as Prophet. Mahomet: Islam. May 8, 1840).

Вильферд Маделунг (ныне живущий) – профессор арабистики Оксфордского университета:

«Вопреки всем попыткам Омейядов оправдать свою власть над исламом как наместничество Бога на земле (халифат), и несмотря на омейядское предательство, их тираническое и отступническое правление, их злобную месть, они всё же не могли отрицать его честность, его безграничную преданность исламу, его личную доблесть, справедливость его обращения со своими последователями и его великодушие в прощении врагов, над которыми он одержал победу» (The succession to Muhammad: a study of the early caliphate, Cambridge, 1997, pp. 309-310).

Филип Хури Хитти (1886 – 1978) – профессор восточных языков в Принсентском университете:

«Отважный в битве, мудрый в совете, красноречивый в разговоре, верный своим друзьям, великодушный к своим врагам, он стал одновременно и образцом мусульманского благородства и рыцарства (футувва), и Соломоном арабской традиции, вокруг имени которого было создано бесчисленное множество поэм, пословиц и изречений" (History of the Arabs, London, 1964, p. 183)

Сир Вилиам Муир (1819 – 1905) – английский ученый и государственный деятель:

«Наделенный чистым разумом, сердечный в своих привязанностях, верный в дружбе, он с детства был преданной душой и сердцем Пророка" (The Life of Mahomet, London, 1877, p. 250).

Доктор Генри Стьюб (1632 – 1676) — философ, психолог, классицист:

«Он презирал ближний мир с его славой и блеском, он сильно страшился Бога, давал много милостыни и во всех своих действиях был скромным и доброжелательным, обладая поразительно быстрой изобретательностью и остроумием и необычайно обширными познаниями – не только в теоретических науках, но и в практических».

Чарльз Миллс (1788 – 1826) – ведущий историк своего времени:

«Учитывая то, что он был главной рода Хашимитов и являлся двоюродным братом Пророка и мужем его дочери, крайне странно, что Али не стал халифом сразу после смерти Мухаммада. К преимуществам его рождения и женитьбы добавлялась еще и дружба с Пророком. Али ибн Аби Талиб был первым обратившимся в ислам, и Пророк любил обращаться к нему как к Харуну второго Моисея. Его дарование в ораторском искусстве и его отвага на войне имели большое значение для народа, ценившего доблесть и красноречие» (An history of Mohammedanism, London, 1818, p. 89).

Вашингтон Ирвинг (1783 – 1859) – известный американский писатель:

«Он был самой благородной ветвью племени Курайшитов. Он обладал тремя качествами, наиболее ценимыми арабами: храбростью, красноречием и щедростью. Его бесстрашный дух стал причиной того, что Пророк назвал его Львом Аллаха; образцы его красноречия остались во многих стихах и изречениях, сохраняемых арабами… Из-за его великодушия он был инстанцией, к которой обращались за помощью. Ему было присуще благородное презрение ко всему фальшивому и низменному, и в его поведении отсутствовал даже намек на какое-то самолюбие и эгоизм». (Lives of the Successors of Mahomet, London, 1850, p. 165).

Джордж Йордах, историк и писатель:

«Читали ли вы «Нахдж уль-балагу» — этот великий памятник восточного мира? Видели ли вы, в каком красноречивом и внушительном стиле он оформляет единственные в своём роде суждения — мысли и концепции, преисполненные человеческих чувств? Пока существует человечество с его мыслями, фантазиями и чувствами, эта книга будет привлекать его. Каждое предложение соразмерно и соединено с другим. Каждый кусок из его речей доставляет удовольствие и наполнен смыслами. Он описывает факты и события с рвением и пылом, а также сообщает миру о вещах, находящихся за его пределами. Когда вы откроете эту книгу, увидите, как на вас обрушивается океан, полный бурей и потоков. Эта книга подобна целой вселенной, которая не может быть изменена. Даже одну-единственную букву нельзя удалить оттуда. Её стиль волнует больше волшебной мелодии. Для интеллектуального человека эта книга — нечто большее, чем чарующее впечатление. Это — мир, полный великолепия и удивительных вещей — истинное удовольствие для глаз и ушей и тест на интеллект».(Ali speaker of Human Rights, p. 43).