Сгустилась ночь, и теченье реки

поток времён обратило назад:

здесь воин стоял, и движенье руки

вернуло прохладную воду в Фурат...

Набрав эту воду, я вспомнил о том,

кто был рукой и зрачком для ислама,

пришёл к его Храму в молчаньи ночном,

лишь ветер колышил красное знамя.

Столб света от купола небо задел,

и купол в потоке сиянья растаял,

как будто Всевышнего Трон на воде

поставлен, сжимая судьбы созданий.

Врата, к которым приходят, зная,

что скорби бегут от этих дверей.

Здесь ангелы, двор заполняя до края,

проводят крылами по лицам людей.

Здесь Храм, подобный высоким отрогам.

Здесь чаща из золота и серебра.

Но стой! Оставь все грехи за порогом,

чтоб не разгневать в ней спящего льва.

Это Аббас, чья рука отказа не знает,

А как иначе? Ведь судьба отняла

в день Ашуры эти руки. Но в горницах рая

он вместо рук получил два крыла.

Наполнилась им Кербела, когда Зейнаб сказала:

«О стражник шатров, не найдётся глотка?

Ведь мать младенца люльку качает,

и нет ни воды, ни в груди молока».

Ответил: «О Зейнаб, я к бою готов,

знамя Али над моим изголовьем:

я приведу вам весь Фурат, а не то

наполню его до берега кровью».

Воздел ногу в стремя, взглянул на врагов,

встал на коне вороном, как гора,

вытянул меч и рванулся вперёд,

и смерти оскал стекал с острия.

В доспехах из страха и мощи, как будто

слились в этот натиск огонь и вода —

не пыль от копыт, а горящие угли,

не топот коня, а глас Дня суда —

врубился в их гущу, врагов сокрушая,

как яростный лев, на добычу рыча,

и знаки судьбы на кровавой скрижали

чертили, как молнии, взмахи меча.

Достиг до реки, когда жажды огонь

в гортани знойным комом застыл,

наполнил суму и, склонясь над водой,

могучие руки в поток опустил.

Взглянул на прозрачную воду в руках,

и на мгновенье в воде промелькнул

грядущего образ — и вот, не река,

а море людское бушует вокруг.

Увидел, как толпы бьют себя в кровь,

в страшных волнах миллионов рыданье,

как днем и ночью бескрайний поток

течёт к его двери, и ось мирозданья —

Имам, повелитель времён и людей,

в слезах говорит, прислонившись к Каабе:

«Погиб угнетённым мой предок Хусейн,

страдая от жажды на склоне Фурата»...

Швырнул воду в воду, сел на коня,

поднял на дыбы и обратно направил:

«Всё так же? Дети на месте стоят?

В шатрах безопасно, как я их оставил?»

Но путь к шатрам от врагов почернел:

как туча, сомкнулось войско Хубала,

встречая его потоком из стрел,

намоченных ядом Ухуда и Бадра.

Дорогу под градом из стрел пролагая,

он не заметил боли от ран                                     

и не увидел, как враг из-за пальмы

нанёс по рукам трусливый удар.

Без рук, он ринулся к смертному часу,

минуя врагов, как пловец в море смерти,

и не знаю, отрезали руки Аббасу или Фатиме вырвали сердце.

Собрав последние силы на бой,

он со стрелой, что из глаза пылала,

к шатрам побежал, стиснув сумку с водой

зубами во рту, как рука держит знамя.

Приказ Творца ему сделал короной

удар железа на тайной скрижали.

Кто падает — ставит руки опорой,

но как упал Аббас, я не знаю...

Он мог бы, если б не срока предел,

заставить плакать всех храбрецов.

О, если б со смертью его настал Судный День,

чтоб Зейнаб в слезах не закрыла лицо!

Чтобы шатры не сгорели в огне,

чтобы от жажды не плакал младенец,

чтоб Шимра плеть не гнала по земле

потомков Пророка, закованных в цепи.

Но стала углями горечь утрат

детей и женщин священного рода,

а он под солнцем лежал, и Фурат

гнал вдалеке свои тёмные воды...

С тех пор, как будто желая исправить

ошибку преступную, эта река

губами воды целует фундамент

могилы Аббаса под толщью песка.

Но нет, не вода, а времени бег

вокруг его Храма круги огибает:

согнутся колени народов и лет

от звука шагов Несущего знамя...

В потоке людей, со слезами у глаз,

подняв лицо к его вечному своду,

я вижу, как знаменосец Аббас

сквозь время несёт всем жаждущим воду.

Его голос звучит, как труба Исрафиля,

в его длани вода, в другой — Зуль-Фикар,

его руки, подобно сыну Марии,

больных исцеляют, и даже Зам-Зам

мечтает идти к нему шагом.

Пусть у него нет рук, но он

знаменосец всех флагов.

Пусть у него нет глаз, освещён

весь мир красотой его взгляда.

Как душ одинокий маяк

по курсу земного фрегата —

над ним полощется красный флаг.

Мухаррам, 2018

3 комментария

  1. На истине

    большое спасибо....очень красивое стихотворение !!!

    Ответить
  2. anifrida

    прекрасное стихотворение. желаю вам побольше вдохновения, чтобы сочинять новые стихи.

    Ответить

Добавить комментарий

Ваш адрес эл. почты не будет опубликован.