«Мы как бы уже заранее согласны с тем, что неотделимо от представлений о нём: преклонение перед его мощью, красотой, чуть ли не религиозный трепет при виде его великолепия, при звоне его оружия и доспехов, преклонение безоружного и нищенствующего населения, вынужденного трудиться на полях. Сколь ни романтичны подобные представления, тем не менее они отвечают действительности. И не только по той причине, что воин, восседающий верхом на коне и закованный в железные латы, уже сам по себе вершина могущества в эпоху жалкого существования живущих впроголодь людей и скота, дефицита металла. Но также и потому, что он олицетворяет древние, но всё ещё хранимые памятью мифы, насилие, свершавшееся ещё вчера, сегодняшние чудеса и вселяющие в души страх религиозные видения».
Франко Кардини, «Истоки средневекового рыцарства»
Корбен, орден Али, футувват, вилаят
В 7-й книге работы «Иранский ислам» Анри Корбен проводит параллели между идеей духовного рыцарства в средневековой Европе, выраженной в мистицизме Таулера, Рульмана Мерсвина, «друзей Божьих» и «ордена Иоанна», мистическими поэмами и эпосами Гёте, с одной стороны, и шиитским Исламом — с другой. О поздней незавершённой поэме Гёте «Die Geheimnisse» («Тайны») Корбен пишет: «Значение, данное Гёте плероме двенадцати рыцарей, соотносится со значением плеромы двенадцати Имамов с поразительной точностью, характеризующей религиозную историю человечества. Это область подсознания, в которой коренится идея Двенадцати, объединённых вокруг Друзей Бога в Оберланде, или совокупности Двенадцати рыцарей, которую Гёте собирает в союзе идеального Монсерата, и её же мы видим в силовых линиях, бьющихся в сердце Шиизма, в его идее духовного рыцарства, общего для всей авраамической традиции; и это же открывается в работе Вольфрама фон Эшенбаха, в идее рыцарства, общей для христианства и Востока, то есть Ислама» (En Islam Iranien IV, 393).
Er eilt ans Fenster, dort vielleicht zu schauen,
Was ihn verwirrt und wunderbar ergreift;
Er sieht den Tag im fernen Osten grauen,
Den Horizont mit leichtem Duft gestreift,
Und — soll er wirklich seinen Augen trauen? —
Ein seltsam Licht, das durch den Garten schweift...
И он спешит к окну, надеясь там увидеть,
То, что его чарует и разит:
И видит он зарю на Востоке дальнем
И горизонт, подернутый туманом,
И — верить ли своим глазам? —
Редкий свет, идущий через сад…
Возникновение духовно-рыцарских орденов практически совпадает с началом крестовых походов. Их появление считают одной из загадок средневековой истории. Вот что пишет на этот счёт британский историк Алан Фори: «Дошедшие до нас источники не объясняют причин трансформации монашеских и благотворительных организаций в военно-рыцарские ордена. Очевидно, пример был предоставлен тамплиерами, но непонятно, почему ему следовали. В некоторых случаях прослеживаются действия конкретных лиц: так, милитаризация общества св. Фомы Акрского может быть отнесена к инициативе епископа Винчестерского Питера де Роша, приехавшего на Восток в то время, когда обитель чёрного духовенства находилась в состоянии упадка. Но могли быть и другие причины. В частности, среди членов этих организаций (кроме св. Фомы Акрского) наверняка были люди, способные держать в руках оружие, и вполне возможно, что к ним обращались за военной помощью в связи с постоянным недостатком военной силы у поселенцев на Святой Земле».
Общественная организация варварской Европы была военной до такой степени, что не война служила обществу, а общество служило войне. Но каким образом военное начало соединяется с принципом духовного служения, если в аутентичном христианстве они выступают как взаимные антагонисты? В этом состоит главный вопрос. Ответ на него заключается в том, что это объединение, этот сплав воедино духовного и военного начал был заимствован у Ислама, прежде всего у шиитского Ислама, который с самого начала формировался как военно-духовный орден сторонников Али и его потомков, и продолжает оставаться таковым до сих пор. Собственно, «шиʻа» в арабском языке — колоссальный словесный запас которого позволяет различать самые тонкие оттенки явлений — обозначает некую общность людей, тесно связанных друг с другом для единой цели. На западные языки это слово можно переводить как «партия», а можно — как «орден». Пожалуй, в каком-то отношении перевод «шиʻа Али» именно как «ордена Али» будет наиболее адекватным.
На формирование идеалов европейского рыцарства, как и его организационных форм (ордена), решающее влияние оказал исламский институт футувват, восходящий к шиизму с его концепцией военно-мистического служения Имаму. Вплоть до настоящего времени полуторасот-миллионная шиитская община, возглавляемая Сокрытым Имамом, представляет собой, по сути, огромный, разросшийся на весь мир рыцарский орден— причём последний из таких орденов, оставшийся в мире.
Слово «футувват» происходит от «фата», обозначающего доблестного юношу, храбреца. В целом «футувват» имеет смысл «доблестного поведения» или организации, построенной на принципах такого поведения. Впервые это слово стали использовать шиитские военные братства Ирака, объединившиеся вокруг Али (А), потом его сыновей Хасана и Хусейна (бывшими одновременно внуками Пророка — Али был женат на его дочери Фатиме), затем принимавшие участие в грандиозном антиомейядском восстании Мухтара под лозунгами мести за кровь Хусейна (А).
В известном хадисе от Пророка (ДБАР) слово «фата» используется по отношению к главе шиитской иерархии — повелителю правоверных Али (А): согласно ему, во время битвы при Ухуде архангел Габриил провозглашал с неба: «Ла фата илля Али уа ла сейф илля зульфикар» — «Нет храбреца, кроме Али, и нет меча, кроме Зульфикара («Зульфикар» — „имеющий два разветвления“ — меч особый формы, служивший Али во всех его многочисленных битвах)». Эти слова были произнесены Габриилом, когда почти все сподвижники бежали и оставили Пророка (ДБАР) на произвол судьбы, и защищала его только небольшая группа, возглавляемая Али (А), получившим в тот день десятки ранений.
Идея рыцарства — как в исламской концепции «футуввата», так и в решающих элементах европейского «Ritterschaft» — неотделима от чисто шиитской идеи вилаята. Вилаят — это содержащаяся в Коране концепция Священного Руководства, составляющая одновременно и живой нерв Шиизма и то, что отличает его от «суннизма» (не признающего вилаят). «Под этим словом, — говорит Корбен, — надо понимать договор божественной дружбы, договор между „друзьями Божьими“ („вали Аллах“, то есть наместниками Бога над творением — А. Р.), основывающий отношения между человеком и Богом по образцу отношений между вассалом и сеньором. К сожалению, чтение этого слова в форме „вилайат“ и его перевод словом „святость“ извращают данное понятие. Валайат — это не святость, передающаяся по наследству».
Лучше всего передать смысл этого слова как «посвящение». Вилаят подразумевает наличие осенённых световым ореолом руководителей, наместников Аллаха над бытием, стоящих на вершине иерархии творения. В этом плане весь Ислам осмысляется шиитами как система Руководства, на вершине которой находится Бог, ниже его — вали (Пророк и непорочные Имамы), а под вали — остальные верующие. Фигура вали выступает посредником между Богом и Его творением — одна его рука обращена к Богу, другая к творению — он представляет собой дверь в потустороннее и васл бейну ль-арди ва ссама — «связь между небом и землей». Вали — это сакральный и архетипичный Вождь, ведущий своих последователей из ближнего мира в райские сады мира дальнего.
Таким образом, согласно шиизму, Ислам есть мистико-военная световая иерархия, возглавляемая Совершенным Человеком, чашей разума и знаний, пригубив от которой, можно совершить духовный подъём к тайнам Таухида.
Как говорит один из шиитских памятников — Зиярат «Джамиа Кабира» («Великое собрание»), составленный десятым Имамом Хади (А):
Мир над вами, Имамы — те, кто призывает
И ведёт по прямому пути,
Предводители счастья,
Охраняющие стражи,
Люди поминания,
Обладатели знания,
То, что оставил Аллах (на земле),
Его избранные и Его отряд,
Кладезь Его знаний,
Его аргумент и Его дорога,
Его свет и Его довод…
Склоняется пред вашим величием всякий великий,
И всякий гордый пред вами опускает голову,
И всякий сильный ничтожен пред вашим достоинством,
И всякая вещь смиряется пред вами,
И озаряется вашим светом земля,
И достиг спасения тот, кто под вашим вилаятом,
И направился вместе с вами к обители довольства,
А тот, кто отверг ваш вилаят, под гневом Милостивого.
Поэтому идея вилаята подразумевает абсолютное подчинение теофаническому Руководителю (Имаму), который считается ближе к шииту, чем его собственная душа, и безграничную самоотверженность в готовности пожертвовать собой ради него — ибо их договор верности продолжает действовать также и по ту сторону жизни. «Он увидел необычайно красивого всадника на лошади, чьи богобоязненность и чувство собственного достоинства были просто потрясающими. Его сопровождали последователи в белых одеждах, окружавшие его со всех сторон, полные страстного желания услышать приказ от этого человека. Сириец был удивлён, что какое-то лицо, кроме халифа Муавии, может быть осенено таким ореолом почтения. Он услышал, что всадник был Имамом Хасаном ибн Али (второй Имам шиитов)» (محمد التيجاني السماوي، الشيعة هم أهل السنّة).
Амин Рамин
Добавить комментарий